ПРИДЕТ ЛИ РОССИЯ К РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКЕ?

И. Самсон,

Университет Пьера Мендеса Франса, Гренобль (Франция)

Экономическая трансформация постсоциалистической России, инициированная командой Гайдара и Чубайса, идет высокими темпа­ми. Начатая в 1992 г. широкомасштабная либерализация экономики была в основном закончена к 1995 г. Макроэкономическая стабилиза­ция потребовала более длительного времени, но тем не менее в 1996 г. годовой уровень инфляции (22%) приблизился к показателям Польши (19%) и Венгрии (20%) ¹ . Обменный курс рубля почти стабилизиро­вался в рамках наклонного "валютного коридора". Программа массо­вой приватизации позволила приватизировать 70% бывших государ­ственных предприятий. Поданным официальной статистики, в 1997 г, кажется, наконец наметился возврат к экономическому росту (1%).

Главные проблемы системной трансформации в России

Однако политическая нестабильность, несмотря на благоприят­ные экономические результаты, обусловливает весьма посредственные системные показатели, и отражаемая ими слабость системы может застопорить экономическую машину или даже повернуть вспять тен­денции роста. В процессе перехода в России наблюдалось значитель­ное ослабление центральной и усиление региональных властей, эксп­луатирующих нечеткие формулировки Конституции РФ по вопросу распределения полномочий между Федерацией и ее субъектами. Этот фактор сужает и территориальные масштабы либерализации. Так, если в 1995-1996 гг. в регионах, возглавляемых реформаторами (например, в Нижнем Новгороде, С.-Петербурге или Самаре), были приняты законы о приватизации земли, рынках недвижимости и банкротствах, то в консервативных регионах (Тула, Ульяновск, Воронеж) воздвига­лись препятствия для межрегионального обмена, контролировались цены, вводились дополнительные региональные налоги, что тормози­ло движение потоков капитала и рабочей силы.

Экономической стабильности угрожают и неблагоприятные яв­ления в денежной сфере. Взаимная задолженность предприятий чрез­вычайно быстро достигла громадных размеров: если в течение полу­года после начала либерализации экономики в Польше она реально

увеличилась на 36%, в Чехословакии - на 50, то в России - на 750% ² . Нарастает задолженность в области уплаты налогов в бюджет. Уси­лия, предпринятые государством для увеличения налоговых поступ­лений, обусловили рост других задолженностей, например, поставщи­кам. Параллельно с 1994 г. широкое распространение в российской экономике получили взаимозачеты и бартер.

Эти проблемы усугубляются слабостью российской банковской системы, до сих пор функционирующей на основе преимущественно спекулятивной логики. Многие банки сформировались в период ин­фляции и накопили капиталы, спекулируя на курсе рубля. После стабилизации, достигнутой в 1995 г. благодаря "валютному коридо­ру", спекулятивные операции переместились на рынок ГКО, став­ший чрезвычайно выгодным объектом вложения капитала. Переме­щение собственных средств предприятий и средств обслуживающих их банков на рынок ГКО также обусловило дальнейший рост их задолженности. При этом бюджетный дефицит в 1996 г. достиг 8% ВВП, 4,3% которых - обслуживание ГКО ³ . Кроме того, российское правительство использует инструменты заимствования на междуна­родных рынках, муниципалитеты и регионы также начали выпуск ценных бумаг типа ГКО. Такой способ финансирования подобен гро­мадной финансовой "пирамиде", где эмиссия новых ценных бумаг позволяет выплачивать долги по предыдущим.

Рынки капиталов еще не сложились и не способны привлекать инвесторов, дисциплинировать менеджеров, финансировать домашние хозяйства (приобретение жилья, пенсионное обеспечение) и способ­ствовать формированию новых предприятий. В целом в 1991-1995 гг. рынок ценных бумаг стран Восточной Европы привлек всего 1 млрд. долл., что является эквивалентом чистых поступлений американских взаимно-сберегательных фондов за один день! ⁴ . По данным Всемир­ного банка, чтобы быть сравнимой с показателями стран, выходящих сегодня на мировой рынок, капитализация российского рынка ценных бумаг должна в ближайшие 20 лет достичь 1000 млрд. долл., то есть увеличиться в 35 раз. К тому же объем прямых иностранных инвес­тиций, направленных в российскую экономику в 1989-1996 гг., был равен 6 млрд. долл. - в семь раз меньше, чем в Китае только за 1996 г. Несовершенство российской налоговой системы осложняет ситуацию с бюджетом, так как налоговые ставки завышены, сложны и произ­вольны. Лишь 17% предприятий платят налоги полностью и регуляр­но; налоговые поступления составляют только 9% от ВВП.

Российская массовая приватизация, начатая с целью ликвидации старой экономической власти и ускорения реструктуризации пред­приятий, не дала желаемых результатов. Примерно на половине при­ватизированных предприятий большая часть акций была передана их работникам, что не позволяет говорить о реальных результатах при­ватизации. В 1995 г. 12% всех работников промышленных предприя­тий продолжали трудиться на объектах социальной сферы, что свиде-

тельствует о нечувствительности приватизированных предприятий к требованиям рационализации.

Другим следствием массовой приватизации является чрезвычай­ная концентрация собственности промышленных предприятий. Этот феномен обычен для процесса массовой приватизации, но в России он принял особо крупные размеры. В результате трансформации старых министерств и относящихся к ним ведомственных банков возникла мощнейшая финансовая олигархия.

В марте 1995 г., когда у государства не хватало денег для выпла­ты заработной платы работникам бюджетных отраслей - накануне выборов в Думу - "сливки" самых прибыльных секторов промыш­ленности были уступлены крупным банкам под лозунгами привати­зации в обмен на частичное финансирование российского государ­ственного бюджета в размере 1,7 млрд. долл.

Итак, назрела необходимость переоценки результатов прива­тизации. По мнению Дж. Стиглица, хотя рынки ценных бумаг и капиталов - действенный инструмент накопления капиталов и раз­деления рисков, но в условиях переходной экономики очень труд­но обеспечить стабильное функционирование финансовых рынков без злоупотреблений. Кроме того, "проведение приватизации без создания условий для конкуренции порождает группы интересов -они уже имеются сегодня, - которые пытаются воспрепятство­вать любой конкуренции и помешать развитию конкурентной ры­ночной экономики. Возможно, было ошибкой отдавать приоритет вопросу о собственности, недооценивая все, что связано с конку­ренцией" ⁵ . Собственность - это институт, который не меняется ни одним декретом, ни одномоментно. Если в экономике попытаться слишком поспешно повсюду насаждать частную собственность че­рез массовую приватизацию, то она быстро сконцентрируется там, где есть экономическая власть ⁶ .

Созвучно этому выводу и заключение Европейского банка ре­конструкции и развития, содержащееся в Докладе по переходным экономическим системам за 1997 г. ⁷ Требуется новый переходный этап, чтобы устранить от управления бывших коммунистических ру­ководителей, держащих под контролем бывшие государственные пред­приятия; нужно найти новые формы корпоративного управления ( corporate governance ), которые позволили бы акционерам увольнять некомпетентных и коррумпированных руководителей. Вердикт Евро­пейского банка реконструкции и развития суров: программа прива­тизации не смогла обеспечить экономический рост и стабильность через улучшение экономических показателей предприятий, поэтому необходимо срочно создать новые законы и рыночные институты, стимулирующие конкуренцию и подавляющие коррупцию.

⁵ Transition, World Bank, December, 1997.

⁶ Samson I. La stabilisation dc la transition dans les economies post socialistcs: seminaire PROMETEE, Buenos Aires 1994

Что такое рыночная экономика?

Если рассматривать политику переходного периода как сочетание классической макроэкономической политики и политики структурных преобразований, направленных на формирование рыночной экономики, то следует признать, что вторая является новой и неисследованной, не изучены и способы их сочетания. Ряд связанных с проведением переходной эконо­мической политики вопросов остается непроясненным. Прежде всего это касается тезиса, что разрыв со старой системой автоматически ведет к распространению рынка на новых пространствах, "расчищенных" рефор­мами. Так, подобного подхода придерживается А. Ослунд, в 1995 г. обосно­вавший вывод о том, что российская экономика уже стала рыночной:

-   государство стало демократическим благодаря конституции и разделению ветвей власти;

- государственная собственность ликвидирована в 1994 г., более половины рабочих мест перешло в частный сектор;

- бюрократическая координация исчезает, распределение ресурсов деполитизируется и осуществляется на основе рыночных принципов;

-   экономика становится монетарной;

- дотации сведены на нет, ужесточены бюджетные ограничения ⁸ . Эта оценка содержит ошибки двоякого рода. Ошибки первого

рода легко заметны: они обусловлены излишним оптимизмом. В 1998 г. никто больше не согласится с тем, что распределение ресурсов полно­стью отделено от политической власти и регулируется рынком, что экономика монетизирована или что приватизация предприятий поло­жила конец прежнему образу действий директоров.

Ошибки второго рода более серьезны, так как они базируются на определенных теоретических концепциях. В представленном набо­ре аргументов правильно выявлены точки отхода от прежней команд­ной экономики, которые делают невозможным возврат к старой эко­номической системе. Главной заслугой шоковой терапии стало то, что она позволила российской экономике перейти точку невозврата и открыла путь иным способам регулирования макроэкономических процессов, отличным от бюрократической координации. Но вопрос состоит в том, что иные способы координации не обязательно явля­ются рыночными. Рынок не скрыт под иерархическими властными структурами, подобно песку, выступающему из-под морской воды во время отлива. Во всяком случае, это справедливо для России.

Разрешение данного вопроса может идти по многим направлениям. Так, продуктивным следует считать анализ трансакционных издержек в российской экономике, который позволяет "уловить" отдельные аспекты реальной действительности: компромисс между явными и скрытыми издержками, инфляционный потенциал трансакционных издержек и раз­брос цен ⁹ . Проблема возникает, когда существование трансакционных издержек становится основанием несовершенства рынков. Всеобщность

⁸ Aslund A. Hnw Russia Became a Market Economy, Brookings 1995.

этих издержек рискует тогда стать другой формой всеобщности рынка, в то время как именно всеобщее распространение рынка и есть цель российских реформ. Необходимо по крайней мере выявить связь между несовершенством рынков и становлением рынка.

А. Улюкаев, член команды Гайдара, пытается охарактеризовать переходный период в России с системной точки зрения ¹⁰ . Можно ре­зюмировать его исследование следующим образом.

1. Реформы заложили "основы развития капитализма в России". Первым условием этого является "формирование системы, отличной от адинистративно-командной (то есть рыночной, капиталистической в первом приближении)". Второе условие - либерализация, пусть не­полная, цен, внутренней и внешней торговли, относительная стабили­зация бюджетной и налоговой сфер и конвертируемость рубля.

Экономика и общество быстро "приспособились" к новой прото-рыночной экономической системе: неплатежи, непогашенные долги в контексте инфляции, рестриктивная денежная политика свидетельству­ют об этом. Но тем не менее к концу 1993 г. Россия стала "страной с товарной экономикой, действующей по общим законам рыночной эко­номики" (а именно с активным влиянием денежных переменных на товарную сферу), "страной с капиталистической рыночной экономи­кой, хотя и еще недостаточно развитой".

2. Учитывая, что политический и экономический режим, установ­ленный в России, без сомнения, является капиталистическим и что Рос­сия переживает вторую попытку развития капитализма после периода 1861-1917 гг., А. Улюкаев ставит вопрос: "Какой капитал функциониру­ет в российской экономике?" Российский капитал весьма специфичен и существует в двух видах: "конкурентного капитала, способного функ­ционировать без государственного протекционизма и бюрократической опеки, ориентированного на открытость экономики и свободную рыноч­ную конкуренцию, и неконкурентного капитала, который, сливаясь с государственной бюрократией, живет за счет государственного протек­ционизма и особых привилегий и преимуществ различного характера". Первый соответствует поведению, ориентированному на получение при­были ( profit - seeking ), и интересам экономического развития, тогда как в основе второго лежит рентоориентированное поведение ( rent - seeking ), приводящее к разграблению ресурсов, которые могли бы использовать­ся в целях развития. К сожалению, в России с 1993 г. господствует не­конкурентный капитал, придающий российскому капитализму характер "монополистического бюрократического капитализма, где политическая и экономическая власть не разделены". Но, как утверждает А. Улюкаев, "будущая политическая, экономическая и финансовая стабилизация, про­должение и углубление реформ усилят конкурентные тенденции", и переход к экономическому развитию потребует "широкомасштабных институциональных реформ", направленных на "достижение реальной автономии экономической власти по отношению к власти политичес-

кой, значительное сокращение государственного вмешательства в экономи­ку..., развитие конкуренции и конкурентного капитала, ориентирование экономических субъектов на получение прибыли, а не ренты".

Но здесь возникает много вопросов концептуального характера. Если исходить из идентичности товарной и рыночной экономики -утверждение, с которым мы не можем согласиться, - понятие капита­лизма оказывается нечетко определенным. Капитализм, как кажется, приходит на смену плановой экономике, но он не идентичен рыночной экономике, хотя бы из-за своей двойственности, которая входит в проти­воречие с единством рынка. Но если "капитализм" характеризуется господством рентных отношений, отсутствием конкуренции и взаимовли­янием власти и экономики, что тогда остается от рыночной экономики?

Либерализация, безусловно, превратила иерархические отноше­ния присвоения в децентрализованные коммерческие операции с без­наличными денежными расчетами. Но значительная часть этих отно­шений между предприятиями основывалась на бартере, и они к нему вернулись как к своему естественному состоянию. Трудно объяснить практику бартера и неплатежей адаптацией к зарождающемуся рын­ку, как предлагает А. Улюкаев. Здесь, скорее, просматривается попытка уйти от новых правил игры. И если инфляция заменила дефицит, что, безусловно, свидетельствует о системном, фундаментальном и необра­тимом разрыве с прошлым, остается доказать, что распределение ре­сурсов осуществляется по рыночным законам и ценам.

Стабилизация денежной системы сама по себе не породила ожида­емого поведения: краткосрочные спекуляции до сих пор преоблада­ют над инвестициями, а утечка капиталов продолжается. Здесь многое обусловлено отрицательными результатами приватизации, и их оценка требует разграничения частных и приватизированных предприятий. Последние очень часто, особенно в России, приватизировались в соот­ветствии с паразитической логикой получения краткосрочных выгод, вне логики развития производства в целях получения прибыли. Пра­ва собственности плохо определены и плохо охраняются, в связи с чем многие предприятия, находящиеся в руках инсайдеров, сопротив­ляются изменениям. Значит, ни либерализация экономики, ни стаби­лизация, ни приватизация, которыми она сопровождалась, не смогли привести Россию к рыночной экономике. Как же быть в этом случае?

Историко-институциональный подход к рынку

Попробуем сформировать теоретическую базу анализа поставленных вопросов исходя из исследований, проводимых в университете Гренобля в русле трудов Б. Бийодо по "исторической и институциональной" макро­экономике". Его работы посвящены разработке общей теории институци­ональных форм современных обществ и основываются на концепции

" Billaudot R    I'orrlrnernnomiauc dc la societe modornp   T.'HnrmnH-.in    Pnri« iQQfi-

французской школы регулирования (Р. Буайе, М. Аглиетта), освобож­денной от ее постмарксистских черт, и концепции английского социоло­га Э. Гидденса. Остановимся вкратце на основных выводах Б. Бийодо.

1.   Современное общество - это общество особого рода, где осно­вополагающая неполнота личности ¹² восполняется тремя института­ми: деньгами, гражданством и именем. Общество этого рода суще­ствует в различных видах (характеризующихся соответствующими разновидностями институтов), например: социалистический тип госу­дарства, рыночно-капиталистический с использованием наемного тру­да и другие, только сейчас возникающие или еще не существующие.

2.   Социализация стремится решить проблемы неполноты челове­ческой личности, развертываясь в трех присущих ей. регистрах, характери­зуемых как экономический, политический и семейный ¹³ . Эти регистры не являются отдельными областями общественной жизни, так как лю­бая деятельность определяется всеми тремя регистрами одновременно. Экономика вообще - это регистр социализации экономической природы. Деятельность организуется в социальном пространстве в соответствии с различным порядком. При этом порядок - это не регистр. Он определен институционально и базируется на основополагающем социальном от­ношении, получая оформление за счет существования других социальных отношений, вытекающих из этого последнего". В современном обществе социальные отношения, являющиеся основополагающими для экономи­ческого, политического и семейного порядков - это соответственно деньги, гражданство и имя. "Деятельность экономического порядка - это та, которая строится в соответствии с денежными поступлениями" ¹⁵ . Имен­но за счет денег экономический порядок получает свою автономию.

3. Люди не имеют никакой априорной поведенческой базы, если не считать поведения, заключающегося в следовании правилам. Социализа­ция, вытекающая из неполноты личности, ставит проблемы неопределенно­сти, снимаемые путем установления связей или социальных отношений, в рамках которых развертывается любая общественная деятельность. "Социальное отношение создает одно или несколько различных мест в социальной системе, и их существование оформляется через систему правил" ¹⁶ . Социальное отношение (например, отношение наемного труда)

¹² Двойственность желания того, что имеет другой (подражать/отличаться); двойственность структуры человеческого "я" (использование своей свободы/отказ от свободы воли); двойственность человеческого существования, тот факт, что неиз­бежность смерти даст ощущение жизни (быть/иметь).

¹³   Первый касается   "взаимоотношений людей по поводу производства, обращения и использования объектов, полученных от природы благодаря их тру­ду". Два других относятся к взаимоотношениям по поводу "определения границ и обороны территории, занимаемой социальной группой", и "по поводу демографи­ческого воспроизводства населения". Billaudot B / Une approchc institutionnaliste en terme dc regulation de I ' economie de marche salariale a impulsion capitaliste ; IRPD working paper , mars 1997.

¹⁴ Billaudot B. La regulation economiquc.

¹⁵ Billaudot B. Enjcux ct implications d'un reexamcn des fondements de la theorie de la regulation, IRPD working paper, juillet 1997. 0.6.

предшествует тем микросоциальным отношениям , которые непосредствен ­ но в нем устанавливаются ( например , конкретное отношение наемного труда между конкретным работником и конкретным работодателем ).

4. В современном обществе имеется два типа социальных отношений. Простые отношения создают одно место в социальной системе и определя­ют равноправные отношения между деньгами, гражданством и именем. Например, всеобщим основополагающим соглашением денежного отно­шения является следующее: "Каждый согласен на выплату в денежной форме того, что кто-то другой ему должен"^ ⁷ . Сложные социально-экономические отношения (установленные при наличии денег) создают два места в социальной системе: предприятие/семья - в коммерческом отношении, работодатель/наемный работник - в отношении наемного труда и эмитент/держатель ценных бумаг - в финансовом отношении. Они состоят из одного принципа и пары составляющих, одна из кото­рых - властная составляющая, а другая - составляющая распределения.

5.   Деньги логически и исторически предшествуют рынку. Это значит, что рынок не является базовым способом координации рациональных субъектов ¹⁸ , создающим экономическую сферу. Якобы его катализатором впоследствии становятся деньги, позволяющие пре­одолеть бартер. Но какую проблему решают деньги? Проблему обра­щения, обмена. Денежное соглашение разделяет продавца и покупа­теля. Деньги не определяют стоимость обмениваемого товара. Следо­вательно, необходима соответствующая организация денежной систе­мы, чтобы сформировать доверие к их покупательной способности: в современном обществе деньги базируются именно на гражданстве, их опорой является государство. Поэтому деньги привязаны к опреде­ленной территории, как система исчисления они носят национальный характер. При этом, когда мы встречаем соглашение между государ­ствами такого же типа, как между продавцом и покупателем, в каче­стве соглашения мы получаем мировые деньги.

6.   Рынок не следует смешивать ни с рынком товаров и услуг, ни с местом, где действуют определенные механизмы, как в стандартной эконо­мике. Монетарная экономика не является рыночной по своей природе, так как имеются социально-экономические отношения, которые восходят не к рынку, а к коллективному действию. В единственном числе рынок -это соглашение, отличающееся от денежного соглашения. Рыночное со­глашение "для главных участников денежного отношения (коммерчес­кого, наемного труда и финансового) заключается в соотнесении цены вещи, на которую направлена их сделка, с ценами, принятыми в других отношениях по поводу вещей того же типа, с целью ее установить" ¹⁹ .

7.    Отношение наемного труда - это установление отношений между работодателями и наемными работниками. Соглашение наем­ного труда заключается в отделении работника от продукта его труда.

''Billaudot В . La regulation economique.

¹⁸ Даже если попытаться в дальнейшем объяснить существование других эко-

В обмен на произведенный продукт работодатель оплачивает труд работника в соответствии с его квалификацией.

Составляющая власти - или отношение наемного труда в узком смысле - закрепляет за каждым человеком квалификацию, признаваемую любым работодателем, обеспечивая для него возможность стать наемным работником. Составляющая распределения, напротив, организует конку­ренцию между работодателями и осуществляет распределение людей, которые могут быть приняты на работу, по рабочим местам, ею определяе­мым. При капитализме составляющая отношения наемного труда яв­ляется рыночной, это рынок труда (или, скорее, рынок рабочих мест). Этому соответствуют следующие правила: "для любого наемного работ­ника - выбрать работодателя, который предлагает наибольшую оплату за тот же труд", а для работодателей - "не допускать снижения заработной платы ниже уровня, установившегося на рынке труда, чтобы найти работ­ников на имеющиеся рабочие места или сохранить уже работающих" ²⁰ .

8.   Коммерческое отношение (отношение потребления) устанав­ливается между семьями и предприятиями. Традиционным условием для семейного хозяйства является продажа излишков в целях покуп­ки того, чего оно не производит. "Современное коммерческое согла­шение разделяет предприятие и семью, так как оно заключается в том, что покупки делаются на доходы, получаемые членами семьи от вне-семейной профессиональной деятельности" ²¹ , впрочем, необязательно носящей характер наемного труда.

За счет составляющей власти семьи отчуждают у предприятий возмож­ность производить то, что хотят сами предприятия. Это соглашение определя­ет номенклатуру продуктов, которые семьи хотят потреблять, и необходимые промежуточные продукты. Для предприятий оно решает проблему продажи того, что соответствует платежеспособному спросу семей. Вторая составляю­щая решает проблему, у какого предприятия и по какой цене семья будет покупать эти продукты, и затем проблему взаимоотношений между предпри­ятиями, восходящую к системе производства. Рыночное соглашение может управлять решением этой проблемы, которое будет в этом случае называть­ся рынком товаров и услуг, функционирующим по следующим правилам: для предприятия - акцентировать внимание на том, что продукт, кото­рый оно предлагает, соответствует норме, и устанавливать иену на него, по крайней мере равную рыночной, если оно хочет найти и сохранить клиентов, а для клиента - покупать у предприятия, которое предлагает продукт, представляющий наилучшее соотношение качества и иены.

9.    Финансовое отношение основывается на разделении между промышленной сферой, играющей ведущую роль, и обществом, которое берет в долг у финансовой сферы. На индивидуальном предприятии все эти три составляющие объединены. Современное финансовое согла­шение преодолевает традиционную форму - зарабатывать деньги с по­мощью денег, "разделяя владение деньгами и право распоряжаться ими" ²² . Это стало возможным благодаря котирующимся на рынке цен-

²⁰ Billaudot В . La regulation economique.

²¹ Ibid .

²² Ibid .

ным бумагам, выпускаемым тем, кто вступает во владение деньгами (предприятие или государство в рамках государственного долга) и держателем которых становится финансирующая сторона. Эта ценная бумага означает право распоряжаться деньгами, так как ее оценка про­изводится при каждом ее переходе из рук в руки, но она не означает ни деньги, ни кредит. В социальной сфере финансовое соглашение со­здает места эмитента и держателя. Его составляющая власти опреде­ляет номенклатуру ценных бумаг, финансовых продуктов, пользующихся спросом у держателей ценных бумаг. Составляющая распределения организует условия выбора заинтересованным лицом той ценной бума­ги, держателем которой оно будет являться. Вместе с рыночным согла­шением финансовое соглашение становится финансовым рынком.

                       Будущее российской экономики

Данная концепция вносит практический вклад в объяснение про­цесса системной трансформации и формирует инструменты систем­ного анализа промежуточной ситуации, в которой находится Россия. Следование подобному подходу позволяет сделать вывод: это ни плановая социалистическая экономика, ни "рыночная экономика". Социалистическая экономика была квазисовременной в том аспекте, что в ней были развиты институты гражданства и имени. Денежное соглашение, которое состоит в оценке товара или услуги в деньгах, а Затем в принятии оплаты в денежной форме, было ведущим в отношениях между государством и семьями (заработная плата, по­требление), но основывалось на ценовом диктате. Оно не выполняло полностью своих функций в отношениях внутри государства между "предприятиями": отношения государственного распределения ре­сурсов и плановое снабжение и сбыт продукции едва ли могут быть приравнены к обмену с оплатой в денежной форме. И тем бо­лее это касается нелегальных отношений двустороннего и многосто­роннего бартера между предприятиями. Отсюда весьма относитель­ная автономность экономической сферы.

Переходный период "ремонетизировал" экономику с точки зре­ния расширения действия денежного соглашения, но не в том смысле, в каком это обычно понимается. Демонтаж плановой экономики по­зволил ввести денежное соглашение в отношения между предприя­тиями с указанными выше ограничениями. Но либерализация цен и конец дефицита означают лишь переход от товарной экономики с управляемыми ценами к товарной экономике со свободными цена­ми. Вернемся к выводу Б. Бийодо, что монетарная экономика сама по себе еще не является рыночной. Перемены осуществляются в значи­тельной степени как раз на основе расхождения между этими двумя соглашениями. Определение уровня развития рынка в России требу­ет анализа трех отношений: наемного труда, коммерческого и финан­сового, чтобы оценить, в какой степени составляющая распределения следует за рыночным соглашением, в соответствии с которым "про­дукт, предлагаемый предприятием, равен по стоимости другому, предлагаемому к продаже другим предприятием, если эти два продукта имеют одинаковые потребительские характеристики" ²³ .

В отношении наемного труда все проще, и рынок рабочих мест кажется достаточно развитым, каковым, впрочем, он и был ранее. Суще­ствует, правда, определенная неполнота, представленная "практикой закрепления кадров", с помощью которой российские предприятия стараются привязать к себе путем оплаты натурой часть персонала ^2/| . Часто наблюдающаяся тенденция оплаты натурой или невыплаты зарплаты представляет более серьезную опасность, так как она ослабляет не рынок рабочих мест, но само отношение наемного труда, затраги­вая один из базовых принципов промышлешго развитой экономики.

Более проблематичным является развитие рыночного соглашения в коммерческом отношении, которое действует между семьями и предпри­ятиями и, далее, между самими предприятиями. Его первая ступень, семей­ные предприятия, кажется, однако, вполне рыночной, при том, что сегмен­тация рынка все-таки ограничивает действие рыночного соглашения и рынка. Отношения же между предприятиями, как было показано выше, имеют мало общего с рынком, так как они слабо монетизированы, а там, где денежные отношения играют большую роль, значителен разброс цен.

Финансовое отношение - это то отношение, где российский ры­нок наименее развит, идет ли речь о ценных бумагах, дающих право собственности, или о ценных бумагах типа облигаций государственного займа. Финансовое отношение гипертрофировано до такой степени, что оно господствует над всей российской экономикой, в то время как рыночное соглашение практически не действует. Условия распреде­ления ценных бумаг, следовательно, не являются четко определенны­ми и могут вызвать недовольство заинтересованных держателей

Итак, Россия сегодня имеет монетарную экономику с наемным трудом, правда, с некоторыми ограничениями. Она пока не управляется рыночным соглашением, то есть еще не является рыночной экономикой. При наличии финансового отношения без финансового рынка и плохо установленных и плохо контролируемых прав собственности едва ли можно квалифицировать ее как экономику с капиталистическим началом, даже монополистическим. Напротив, можно отметить, что это экономика с финансовой олигархией, осуществляющая отчасти первичное накопле­ние капитала (формулировка, очень популярная в сегодняшней России).

Следовательно, главная проблема для России - развитие рыноч­ной экономики на базе монетарной экономики с наемным трудом и финансовой олигархией, то есть приведение в действие рыночного соглашения. Тенденция к разбросу цен как раз и свидетельствует об отсутствии единого рынка. Эта трудность установления рыночного соглашения и служит одним из проявлений российской специфики или, в более общем плане, тем, что отделяет постсоветский "первый мир" от "второго мира" ²⁵ Центральной Европы.

²³ Billaudot В . La regulation economique.

²⁴ Amarillo H. Un chomage "reprime": la transformation des politiques d'cmploi dcs entreprises industriclles en Russie (1992-1994), These de doctorat, LEST-CNRS, Aix en Provence, 1997.

²⁵ Samson I. Transition et regulation, note pour un programme de recherche, GTD working paper, UPMF Grenoble, dec. 1997.

Основные очаги сопротивления рынку находятся в России за пределами производственной системы, вдали от давления конечного платежеспособного спроса. Напротив, они близки к власти как к цент­ральной, так и региональной.

Чего же не хватает России, чтобы перейти к рынку? Прежде всего -правовой регуляции, которая не выступает в России частью исторического наследства. Право определяет отношения между равными - правила игры, одинаковые для всех и являющиеся предпосылками установления ры­ночного соглашения. Это именно то, что обычно называют конкуренцией. Напротив, российская вертикальная организация способствует тому, что­бы систематически избегать этого правила. Установка на получение рен­ты - это российская традиция. Выторговывание послаблений, особых-преимуществ было характерно уже для дореволюционной России. Это было свойственно и коммунистическому периоду с его "административным рынком", где осуществлялся торг по поводу бюджетных ресурсов пред­приятий. Все это справедливо и для сегодняшнего переходного периода.

Каково возможное будущее российской экономики?

Первый путь состоит в следовании традиционной схеме, согласно которой модернизация российского общества осуществляется "сверху", государством или правящей верхушкой. Это как раз путь, выбранный российскими реформаторами, но "завязший" в олигархических интере­сах и рентоориентированной логике. Условием реализации такого сцена­рия является усиление центральной государственной власти, которое мо­жет быть достигнуто только путем эволюции в сторону авторитарности.

Второй сценарий ведет к формированию слабого государства и победе финансовой олигархии. Это катастрофический сценарий с экономическим застоем и огромной социальной дифференциацией за счет перераспре­деления ренты, что наблюдалось в Латинской Америке, Азии или даже в Африке. Вполне возможно вмешательство армии для обеспечения со­циального мира. Способна ли в таком случае финансовая олигархия изменить свое поведение и стать основным субъектом модернизации страны, борясь с установками на получение ренты? Подобное возможно лишь при угрозе наступления политических изменений, опасных для олигархии, которая решит тогда объединить силы реформаторов, чтобы выжить, и революционизировать общество, чтобы предотвратить угрозу.

Может быть, Россию спасет третий сценарий, к сожалению мало­вероятный. Это - демократический вариант, требующий прихода к власти новых людей, способных предложить план развития, который найдет отклик у населения. Основным условием является "освобож­дение" бюджета от финансовой олигархии. Сценарий был бы в дан­ном случае близким к польскому: инициатива мелких предпринима­телей постепенно изменила бы соглашения и правила игры, действую­щие в экономике, которые затем распространяется на крупные прива­тизированные предприятия, враждебно относящиеся к изменениям. Можно поручиться, что при таком сценарии впервые в своей исто­рии российское общество может модернизироваться "снизу".

Перевод с французского С. Малахова